Альбом «Арефьевский круг» (составитель, автор комментариев, научный редактор, подбор фотографий, набор текстов - Любовь Гуревич. СПб.: ООО «ПРП», 2002) - страницы, посвященные Родиону Гудзенко.

Стр. 11 — 13 альбома:
Учился с Арефьевым и Шварцем в СХШ и входил в круг Родион Степанович Гудзенко (1931 — 1999). Для друзей - «Гудзя»›. Дед - иконописец в Полтавской губернии. Отец - действующий актер,`неизданный поэт, книжник. Мать потерял в 1934 г. В войну — по рассказам — стоял под расстрелом, сумел сбежать, попал к И.С. Коневу, был «сыном полка». Участвовал в боевых действиях, имел медаль «За победу над фашистской Германией. В СХШ учился с 1944 г. В 1947 г. был, по-видимому, отчислен, потом, кажется, восстановлен, но школу так и не закончил.

Из всей компании был самый коммуникабельный, подвижный, «искрящийся» и «кипящий››. После СХШ полгода проучился в Таврическом (1950), затем поступил на заочное отделение Московского полиграфического института. Обучение было прервано арестом и тюремным заключением. Причиной было общение с французами. По рассказу О. Почтенного, он привлек внимание первой прибывшей в Россию после войны группы французских туристов, когда шел по Невскому в эпатирующем виде с холстом подмышкой. Он пригласил их к себе, а жил он на улице Росси (поскольку мать жены заведовала костюмерной в балетном училище), и своими апартаментами привел их в еще большее изумление. В группе оказалась журналистка; вернувшись ее Францию, она, по легенде, что-то о нем написала. Следующая группа туристов явилась прямо к нему. Он был взят по статье 58, пункт 10 - «за антисоветскую агитацию и пропаганду». На допросах ему инкриминировали: называл Сталина «гуталинщиком», дарил иностранцам работы, любил французскую живопись, проектировал надуть презервативы и улететь за границу - эту идею он, говорят, действительно развивал в застольной беседе перед женой и другом (сама идея принадлежала Р. Васми). Некоторые настойчиво утверждают, что он на самом деле пытался уплыть, спрятавшись на корабле в шкафу французской актрисы, и был застукан. Впрочем, другие столь же категорически эту историю отрицают.

В тюремной больнице провел месяц в близком общении с Даниилом Андреевым. Сидел с 1956-го по 1960 г. в Мордовии, в Дубравлаге. Затем год находился под надзором. В лагере - там в это время был наиболее либеральный режим - занимался живописью, выучил французский; кроме того, принял католичество — его крестил сидевший там литовский священник отец Альгирдас Моцкус (или Моцус).

Вернувшись из лагеря с письмом к настоятелю костела на Ковенском, способствовал крещению Георгия Фридмана, стал его крестным отцом, а потом, когда Фридман сделался священником, был его духовным сыном и позже вслед за Фридманом едва не стал доминиканцем.

После лагеря Г.Н. Траугот помог ему с пропиской и работой. Работал в Театре им. В.Ф. Коммисаржевской, в театре Комедии - декоратором, в Казанском соборе - макетчиком; в КЖОИ - художником-оформителем; в Детгизе - художником книги. В 1978 г. вступил в ЛОСХ.

Был образован и всесторонне талантлив: художник, скульптор, писал стихи, переводил с французского Рембо, Верлена, Бодлера, Малларме, написал несколько рассказов о художниках для детей, был музыкален и артистичен, имел дар рассказывал «смачно и вкусно».

В 50-е гг. занимался фактически мэйл-артом - своей жене, балерине, во время ее гастролей посылал листья растений, наклеив на них марку и надписав адрес.

Был горд своим сходством с Николаем ІІ и подчеркивал это формой бороды и костюмом, одеваемым на прогулки.

Его живопись была интересной в 50-е гг. После лагеря писал мало и сухо.

Хотя после лагеря был уже не подпольным, а официальным художником, связей с арефьевцами не порывал до конца жизни.

Записаны его воспоминания о Д. Андрееве (Слово о Данииле // Смена, 1993, № 8, 11-17 марта).

В 1999 году его воспоминания о Р. Мандельштаме были записаны на радио «Свобода».

Стр. 20 — 21 альбома:
Фридман Георгий Давидович (р. 1931) был джазменом, стилягой и фланером по Невскому. По Невскому, называемому «бродом», фланировали нищие денди, утолявшие голод в кафе-автомате бесплатным хлебом с горчицей, - любители джаза и западной культуры. Там Фридман в восемнадцать лет познакомился с Родионом Гудзенко и Феликсом Симоновым. Фридман вспоминает: «Они шли по Невскому, и у них были розы в петлицах. Я предложил пойти ко мне и послушать джаз. Слушали музыку в темноте целую ночь. Под утро пошли гулять. Я, когда познакомился с ними, любил только джаз и «литературу мускулов» - Джека Лондона. А Родион и Феликс любили Гоголя, Достоевского, Чехова - этим я им обязан.
….
Когда за Гудзенко стали следить, я его проинструктировал. Но он сознался, что хочет жить в Париже. Нам устроили очную ставку...
.....
Когда Гудзенко вернулся из лагеря, у него было письмо к настоятелю на Ковенском. Я крестился в 32 года. Я стал разыскивать отца Моцуса Альгирдаса. Мне его удалось найти. Он жил в глухой деревушке Ужуневежис. Он сказал мне: «Жорж, ты должен быть священником»...
…..
В 50-е гг. с арефьевским кругом близко соприкасался композитор Исаак Иосифович Шварц (р. 1923). Он вспоминает «...я хотел написать оперу по роману Тургенева «Накануне» и заказал Мандельштаму либретто. Гудзенко сделал к ней эскизы декораций. Всё это не осуществилось...

Стр. 22 альбома:
Однако он (Исаак Иосифович Шварц) не избежал неприятностей: его привлекли как свидетеля по делу Родиона Гудзенко. Он его умно защищал.

Родион Гудзенко водил друзей к своему земляку Зюзе, вору в законе. Зюзя играл на гитаре и знал много блатных песен. «Тогда не было диссидентов, для нас диссидентами были блатные», - говорил Рихард Васми.
….....
Вниманию КГБ к этой компании посвящены стихи Мандельштама:

А. Арефьеву
Если вы засиделись в гостях допоздна,
Если цель вашей жизни для вас не ясна, -
Беспокоиться будет ужасно
Ваш заботливый друг, капитан Гребенюк -
Воплощенная госбезопасность.
Я советую вам, если вы «не дурак»,
И притом дорожите карьерой,
Изучать анатомию дохлых собак
В допустимых программой размерах.
Говорить, что вам ясен Исаак Левитан,
А Борисов-Мусатов — не ясен,
И начальству о вас донесет капитан:
«Субъективен, но госбезопасен». 

Стр. 154 - 156 альбома:
Отрывки из воспоминаний Александра Флоренского «Про Рихарда Васми, Шалю Шварца, Родиона Гудзенко и Леру Титова»

44. Не помню точно, когда я познакомился с Родионом Степановичем Гудзенко, видимо, в самом конце 70-х - я дружил с его сыном Шуриком и стал бывать у них на Невском. Они жили в длинном доме между Думой и каналом Грибоедова. Хорошо помню раннюю картину Родиона Степанович «Ecce Homo», еще несколько картин 50-х годов (две-три), скульптурный автопортрет из гипса в натуральную величину. Еще на шкафу стоял такого же размера гипсовый же портрет отца работы Шурика — очень хороший и похожий.

45. Однажды я заглянул в мастерскую Натальи Жилиной и Бори Смелова на улице Правды, дом № 2 (около 1983 года) — и застал у Натальи Владимировны пившего чай Родиона Степановича. Он был в ударе - пересказывал поразивший его рассказ из журнала «Иностранная литература». Рассказ был построен на католическом латиноамериканском материале и повествовал о мальчике, дружившем с осликом, каком-то ожидании чуда исцеления больного родственника мальчика (или сам мальчик был болен), что-то самом деле очень трогательное и талантливое. Но Родион Степанович своим пересказом рассказ еще многократно улучшил, так что вышло совсем гениально. Я слушал с раскрытым ртом, редко видел в рассказчиках такое вдохновение.

46. У Родиона Степановича была мастерская на улице Достоевского (дом № 8), на втором этаже дворового флигеля. К двери снаружи вела крутая железная лестница.

47. Как-то я зашел к Родиону Степановичу в мастерскую и застал его очень пьяным, но при параде - в белой рубашке с галстуком, чуть ли не с бабочкой. Оказалось, он ждал с утра группу телевизионщиков, понимал, что нельзя пить ни капли, и от волнения-таки напился. Горевал, что «сорвал съемку». Самое забавное, что через какое-то время я увидел по телевизору этот сюжет - Родион Степанович рассказывал про то, как его посадили в 50-х годах в тюрьму за то, что он в шутку сказал какому-то своему знакомому, что хочет удрать во Францию. На вопрос знакомого, как он собирается это сделать, молодой Родион Степанович ответил, что улетит на надутых презервативах и даже их уже закупает.

48. Кстати, благодаря именно этой истории Родион Степанович действительно попал во Францию. Пришла Перестройка, в городе Нанте решили организовать фестиваль современного искусства Ленинграда. Туда поехали многие деятели культуры из Питера. Кто-то из организаторов прослышал про «побег» художника Гудзенко во Францию и последовавшую за этим отсидку и решил пригласить «человека трудной судьбы» на фестиваль в Нант. Туда поплыл специальный пароход. От переполнявших его чувств Родион Степанович запил и в Нанте попал в больницу, упав на улице с сердечным приступом, чем до смерти напугал организаторов, которые уже были сами не рады.

К счастью, все кончилось хорошо. Родион Степанович даже съездил в Париж.

49. По рассказам Родиона Степановича, дело было так. В начале 50-х годов какой-то гостивший в Ленинграде француз выразил желание иметь несколько этюдов Родиона Степановича. Француз этот был знаком с еще живым тогда Утрилло, которого Родион Степанович боготворил, и обещал показать этюды молодого ленинградца мастеру. Уезжая, француз сказал: «Сейчас не могу по понятным соображениям дать вам валюты, но вот приедете к нам в Париж, так заходите, получите все сполна». Тогда все только посмеялись шутке и забыли. Прошло 35 лет. Родион Степанович приехал в Нант на фестиваль и купил билет на поезд до Парижа. Набрал телефонный номер и представился. «Добро пожаловать, месье, как же, прекрасно помню», - ответил ничуть не удивившийся француз и, позвав Родиона Степановича в гости, отсчитал несколько тысяч франков и вручил художнику. Этюды висели на стене в рамках.

50. На Северном вокзале Парижа к симпатичному моложавому Родиону Степановичу пристал французский педераст, решив, что одинокий мужчина ищет компанию. В тюрьме Родион Степанович выучил французский, поэтому отбрил нахала на его родном языке.

51. Родион Степанович когда-то перевел пару стихотворений то ли Малларме, то ли Бодлера, то ли обоих - и по пьяному делу нередко читал их по-французски и по-русски.

52. Когда Родиону Степановичу было лет 15, он воевал, был кем-то вроде сына полка. Показывал трогательную фотографию — мальчик в солдатской форме с медалями.

53. У Родиона Степановича было три ученика: сын Шурик и два одноклассника Шурика по СХШ — Сергей Бакин и Эдик Якушин. Потом еще художник Слава Агалаков, начинавший водопроводчиком в ЖЭКе и зашедший однажды к Родиону Степановичу чинить горшок, стал часто навещать его и пользоваться его советами.

54. В 1986 году я сделал в большой комнате своей мастерской на Кузнечном первую персональную выставку Сергея Бакина. Среди эксклюзивных гостей был учитель Сергея Родион Степанович. С тех пор Родион Степанович стал иногда заглядывать ко мне.

55. Как-то Родион Степанович зашел ко мне в мастерскую (году в 1988-м), когда я заканчивал работу над детской книгой писателя Радия Погодина. Стал смотреть иллюстрации, неожиданно их похвалил. Вообще-то обычно Родион Степанович все вокруг ругал («говё-ё-ё-ённая картина-то», «говё-ё-ё-ённый художник-то››).

56. Сам Родион Степанович много лет иллюстрировал детские книжки в Детгизе, жил на это. Сотрудничая пару лет с Детгизом (1988-1990), я часто встречал его там в неизменном костюме, белой рубашке и галстуке. Помню, в Детгизе случилось ЧП - один писатель, чья книга с рисунками Родиона Степановича вот-вот должна была выйти, проявил, как сказал Валерий Георгиевич Траугот, «темперамент, несвойственный ему в литературе», а именно - по пьянке зарезал в сауне Дома творчества литераторов своего коллегу. Книгу в срочном порядке затормозили.

58. Как-то зашел Родион Степанович ко мне в мастерскую (наверное, году в 1990-м) и говорит: «А я только что из Праги. Там очень красиво и пиво очень вкусное». Как он попал в Прагу и что там делал, я не понял. Был в модных новеньких кроссовках.

59. Митя Шагин рассказывал много историй про Родиона Степановича, умел очень похоже изображать его голос и манеру говорить: «Говё-ё-ё-ённая, между прочим, картина-то». Еще помню такую рассказанную Митей историю: «Родион Степанович зашел на выставку, где увидел несколько натюрмортов художника Н. с яйцами. Посмотрел Родион Степанович и сказал: «Прежде чем писать яйца, неплохо было бы их иметь!»

60. Родион Степанович был католиком, посещал костел на Ковенском, недолгое время (в последние годы жизни) даже вел какую-то католическую передачу на религиозном радио (был действительно восхитительным рассказчиком). Переманил в католицизм своих друзей — протестанта Рихарда и сомневающегося Шалю. Кажется, и Лера Титов ходил в костел (впрочем, относительно Леры я не уверен).